Глава ЖКХ Брянска Гинькин: «В гибели 3 женщин от укусов собак я стал крайним!»

Обвинение в халатности, приведшей к трагическим смертям в 2019-2020 трех женщин, председатель городского комитета ЖКХ Брянска Игорь Гинькин считает несостоятельным. И называет выводы следствия «пилотным проектом наших силовых структур» – прецедентов не было, говорит.

История Гинькина с самого начала вышла громкой. Игоря Николаевича сотрудники Следственного управления СК РФ по Брянскому региону задержали 7 июля. Показательно. Со всеми атрибутами, как в кино. И сразу же на чиновника повесили всех собак – в буквальном и переносном смыслах.

Следствие установлено, что поздним вечером 27 мая 2020 года в ГАУЗ «Брянская городская больница № 1» поступила сильно искусанная, без живого места жительница Брянска. От множественных повреждений головы, шеи, туловища, верхних и нижних конечностей, характерных для укусов озверевших животных, несчастная скончалась менее чем через сутки на больничной койке. Вторая трагедия случилась в ночь на 12 июня: на одной из окраинных улиц Бежицкого района Брянска было обнаружено тело 45-летней женщины. Она также была с многочисленными повреждениями, характерными для укусов крупных собак…

Еще одно такое ЧП произошло в октябре 2019 года. Опять же в Бежице. Но тогда ему по большому счету не придали должного значения. Но теперь все уголовные дела соединены в одно производство. Опытному, немолодому уже и, в общем-то, не самому плохому брянскому чиновнику – председателю комитета по Жилищно-коммунальному хозяйству Брянской городской администрации Игорю Гинькину вменяют ч. 3 ст. 293 УК РФ (ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного отношения к службе, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц).

О чем все брянские СМИ, собственно, как под копирку, на днях и сообщили. Что думает по этому поводу сам Игорь Гинькин, спросить у него «забыли». Главный редактор «Брянского ворчуна» Александр Чернов взял у попавшего в нехорошую историю чиновника эксклюзивное интервью.

«ВСЕ ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО!»

– Игорь Николаевич, давайте начнем наше интервью с банальных вещей, заодно напомним читателям “Брянского ворчуна” суть дела, вашего уголовного дела. В чем вас обвиняют?

– Меня обвиняют в смерти двух и более человек.

– Это женщины, насколько я помню?

– Да, это три женщины, по факту гибели которых возбуждались уголовные дела по 105-й статье “убийство”. Меня сейчас обвиняют в халатности, повлекшей смерть этих женщин.

– Эти те женщины, которые погибли после встречи с собаками в Бежицком районе Брянска или в разных его районах?

– Это в одном, Бежицком районе и приблизительно в одном месте произошло.

– Какие собаки на них напали – бездомные или бойцовские, спущенные с привязи, как раньше слухи ходили?

– А никто не выяснил, какие они были. Но инкриминируют, что это были бесхозные собаки, безнадзорные.

– Вы сами к чему склоняетесь?

– А никто не может сказать! Экспертизу делали в ветлечебнице, и ни на одной собаке, ни на их шерсти, ни в их слюне не нашлось крови жертв, этих убиенных женщин. Анализы разные делали. Поэтому то, что напавшие собаки были бездомными, ничем не подтверждается. Все предположительно!

– Так, стоп. Может, не тех собак исследовали?

– А я не знаю, кого они исследовали… Они ж не сказали. Да и не склонен я думать, что смерти этих женщин наступили в результате нападения на них собак. Я склоняюсь к тому, что сотрудники полиции, оперативники изначально увидели во всем этом, проведя розыскные мероприятия, – статья 105-я Уголовного кодекса “Убийство”.

КТО УБИЙЦЫ

– То есть женщин убили не собаки?

– Я склоняюсь к этому.

– Ага… Все же еще раз уточню. Вы полагаете, что несчастных убили люди?

– Я полагать не могу. Я предполагаю. Это сделали люди. Или все произошло с участием людей.

– В чем тогда следственные органы с вашей стороны, Игорь Николаевич, видят факт роковой халатности?

– Что я ответственный за отлов безнадзорных животных. И что я не в полной мере выполнял свои служебные обязанности. Что привело к этим трагическим случаям. Но у меня в служебных полномочиях этого не прописано! И в должностных обязанностях тоже.

– Именно то, что вы должны производить отлов безнадзорных животных, организовывать этот процесс?

– Конечно. У нас есть в городе предприятие, в функционале которого это прописано. Я заключаю договора в рамках выделяемых мне субвенций, чтобы эти мероприятия на территории города Брянска проходили без задержек. Все было сделано своевременно, деньги эти я не растратил, в карман к себе не положил, что подтверждается актами выполненных работ со стороны ветеринарной службы, со стороны технического надзора, который у нас ведет управление ЖКХ, Так что состава преступления в моих действиях я не вижу. Не видят его и мои адвокаты.

– Сколько или что вам грозит?

– Семь лет. Они ж по максимуму берут.

ОБРАЗЦОВО-ПОКАЗАТЕЛЬНОЕ СЛЕДСТВИЕ

– Опыт показывает, что суд обычно “утверждает” обвинительное заключение. Вас это не пугает?

– Меня в этой ситуации многое настораживает. И многое пугает. После того, через что я прошел. За эти полгода.

– Вы имеете в виду ваше показательное задержание, нахождение в кабинете следователя в наручниках?

– Да-да. Хотя я ни от кого не скрывался. Для чего меня нужно было закрывать в изоляторе временного содержания на 48 часов и в суд везти в наручниках и там – в клетке держать, совершенно, откровенно говоря, я этого не понимаю. После такого доля сомнения у меня в душе закралась…

– Этим вы отличаетесь от г-на Колесникова, главы администрации Советского района Брянска, который совсем не идет на контакт, полагая, видимо, что информационная тишина будет лучшим вариантом, так как он со всеми то ли “договорился”, то ли еще что…

– Я ни с кем не договариваюсь по этому делу, я работаю со своими адвокатами. Мы рассматриваем все те обвинения, которые предъявлены мне предварительным следствием. Поэтому будем до конца заниматься. У меня другого пути нет.

– Игорь Николаевич, скажите, почему на вас “выбор” пал, скажем так, со стороны следствия? Почему это, предположим, не руководители “СпецАвтоХозяйства” или Дорожного управления, которые занимаются непосредственно отловом безнадзорных животных? Или руководитель администрации Бежицкого района Брянска, в котором произошли все трагедии?

– Я не буду это комментировать. Потому что не хочу ни на кого переводить стрелки. И Дорожное управление выполнило сполна все работы, которые были профинансированы, и технический надзор вместе с ветеринарной лечебницей, которые принимали работы.

Другое дело, что сейчас изменилось законодательство. Если популяцию бездомных животных уменьшать на территории города, то это чревато проблемами с Уголовным кодексом – статья “Жестокое обращение” с животными, которая предусматривает до 5 лет лишения свободы.

Зубы ж у этих собак никто не вырывает. Их отлавливают, чипируют, стерилизуют, делают им полостные операции и потом выпускают в “привычную среду обитания”.

ГЛАВНЫЙ НЕГОДЯЙ

– Насколько это правильно, что бродячих собак снова выпускают в эту самую среду обитания?

– Это неправильно. Но законодательством предусмотрено строительство приютов. Им Брянская городская администрация сегодня занимается. В мои полномочия строительство приюта не входит, не занимается этим и Комитет ЖКХ, который я возглавляю. Я в курсе этой ситуации и всех мероприятий, которые касаются бродячих собак. В следующем году такой приют, думаю, будет. Ну и что? На 200 голов этот приют будет… Двести собак мы туда загоним. В то время как за год в ветеринарную лечебницу мы отвозим более 1200 собак…

– И, как я понимаю, несмотря на стерилизацию, полостные операции их количество не уменьшается?

– Оно не может уменьшиться априори. Оно, может, и уменьшилось бы в первые месяцы проведения этой работы. Но у нас полно собак в частном секторе, которые постоянно мигрируют. Всех стерилизовать – невозможно. Свято место пусто не бывает, не зря говорят

– Что делать в таком случае? Как действенно снизить количество бродячих псов?

– Законодательством предусмотрено только строительство приютов.

– То есть и дальше будем страдать от нападений бродячих собак…

– Да-да, так… Если смотреть на проблему более широко, то когда популяция волков, лис, кабанов и других диких животных превышает допустимые пределы, дается разрешение на их отстрел. Может быть, стоит придумать какой-то другой, более гуманный способ умерщвления, но у нас можно умерщвлять только агрессивных животных. Однако за то время, что я работаю в этой должности, а это уже шесть лет, ветеринарная лечебница ни одно отловленное и доставленное к ним бродячее животное не признало агрессивным.

– Нет ли в этом своего рода лицемерия со стороны ветеринарных служб Брянска и области? Возможно, они не признают бродячих животных агрессивными, потому что опасаются брать на себя такую ответственность – за умерщвление их сотрудникам потом “прилетит”?

– Мне сложно комментировать.

– Понимаю. Тогда о другом. Вас, насколько я понимаю, сделали крайним в этой истории…

– Да, нашли вот главного негодяя в городе Брянске, который ответственен за все происшествия с бродячими животными. Сижу вот, жду суда.

– Ну хорошо ответственность вы, как сказали выше, ни на кого перекладывать не хотите. Но как тогда с этим ощущением, что крайним стали, вы живете теперь?

– Вы знаете, если бы я жил один в этом городе, то каким-то образом я бы это пережил бы. Но когда об этом знают мои родственники, родные и близкие, и все в недоумении, это достаточно сложно переживать. Есть определенные… ну как вам сказать…

– Говорите как есть.

– В ходе предварительного следствия я надеялся на какую-то справедливость, разумное решение этого вопроса, потому что прецедентов по большому счету не было. Думаю, это “пилотный проект” наших силовых структур. Они считают, что я виноват. Они считают…

– У них, как вы почувствовали, нет никаких сомнений: вы и только вы виноваты?

– Да, я, и только я. Все остальные прошли в качестве свидетелей. А я в течение всего недели из свидетеля превратился в подозреваемого, затем – в обвиняемого.

– Остальные свидетели, которые ни в кого больше не превратились, – они кто?

– Это сотрудники ветлечебницы, Дорожного предприятия, областной ветеринарной службы.

БОЙЦОВСКИХ СОБАК ОТМЕЛИ

– То есть та, версия, которая изначально курсировала по городу, что на женщин могли напасть собаки бойцовских пород, она не получила никакого развития?

– Нет. Абсолютно никакого. Тем более когда я читаю показания людей, свидетелей, которые последними видели погибших женщин, я вижу в них очень много нестыковок. Но мне сложно комментировать эти показания.

– С семьями погибших вы связывались, пересекались как-то?

– Нет, не общался. Я их не знаю.

– Просто принято считать, что обвиняемым полагается встречаться с семьями их предполагаемых жертв – хотя бы для того, чтобы выразить слова скорби, пообещать помощь, попросить прощение…

– Если бы в моих деяниях был на самом деле состав преступления, если бы я был виновен в гибели этих женщин, я попытался бы связаться с их семьями, наверное, вел бы себя по-другому. Но я себя виновным не признаю, и признавать не собираюсь.

– А родственники погибших женщин, может быть, вы слышали, они считают вас виновным, выражали они свое мнение на этот счет?

– Не знаю. Мне ничего об этом неизвестно.

ЭМОЦИИ БУШУЮТ

– Вы продолжаете работать в высокой чиновничьей должности, за проявление халатности на которой вас обвиняют. Как-то эта история сказалась на вашей работе?

– Виновным может признать только суд. Я только обвиняемый. Не совсем этично будет, я считаю, если прокуратура или следствие попросят меня уволиться. Или уволить. Мои работодатели сказали, что я должен находиться на своем рабочем месте, продолжать выполнять свои функциональные обязанности. Поэтому абсолютно никакого давления по поводу увольнения. Хотел бы выразить признательность и Александру Николаевичу Макарову (глава Брянской городской администрации – Прим. Ред.), и Станиславу Николаевичу Кошарному (заместитель Макарова – Прим. Ред.), что они меня в этой ситуации поддерживают.

– На суде они, как думаете, тоже вас будут поддерживать или система бюрократии так устроена, что каждый сам за себя будет?

– Я уверен, что они (на секунду задумался – Прим. Ред.)… будут меня и дальше поддерживать.

– Последний вопрос. Буквально формальный. Когда первое судебное заседание?

– Меня не известили, когда это заседание состоится. И где, в суде какого района Брянска будут проходить слушания, – тоже не знаю. Не в курсе также, когда дело передали в суд. Но, наверное, меня уведомят.

– Чем ближе суд, тем волнение нарастает?

– Нет, волнение не возрастает, наверное… Все, что можно, я за это время пережил… И все те эмоции, которые у меня были, они…

Не-а! Они, конечно, бушуют! Но я надеюсь все-таки на справедливость. И на то, что суд будет беспристрастным. Надеюсь на оправдание.